Отказ от мяса в христианстве как «учение для посвященных» – вегетерианство

Доктрина катаров

Непосредственные истоки движения выявляются легко, но его отдаленное происхождение намного темнее. Нельзя не удивиться поразительному сходству катарского ритуала с церемониями ранней церкви, и историк Жан Гиро, при всей его приверженности к католицизму, отчетливо отметил это в своей Истории инквизиции.

Потому вполне возможно, что претензия катаров: мол, они истинные христиане, потому что сохранили чистоту и простоту ранней церкви, — не была совсем надуманной.

Гиро справедливо отмечает, что отколовшиеся секты зачастую более консервативны, чем эволюционирующая ортодоксальная церковь.

Но каким образом эти обычаи передавались из поколения в поколение, равно как и доктрина, которая безусловно имеет отдельные черты сходства с гностицизмом?
При современном состоянии наших познаний на эти вопросы почти невозможно найти ответы.

Возможно (но это чистое предположение, не подкрепленное никакими достоверными фактами), чтогностики и пришедшие им на смену манихеи укрылись от преследований в уединенных местах Пиренеев и с наступлением благоприятных обстоятельств вышли оттуда.

Зато несомненно теснейшее родство западного катаризма с богомилами, появившимися в Х в. в Болгарии поначалу как чисто народное движение, порожденное тогдашней нищетой страны. Позднее богомилы перебрались в Константинополь и там в соприкосновении с более культурной средой разработали теологию — видимо, это в сущности и была теология катаров.

Но в какой мере сами богомилы связаны с малоазийскими павликианами и в какой степени последние были связаны с манихеями, а через них с гностиками первых веков нашей эры, уверенно установить намного труднее.

Как бы то ни было, не подлежит сомнению, что идеи Маркиона и Валентина, с которыми спорил в полемике с Фаустом Милевским некогда разделявший их св. Августин, полностью так и не исчезли.

Доказательством этого служит то, что церковь постоянно боролась против манихейского понимания проблемы зла, нежелания признать за Богом, одновременно всемогущим и милосердным, творение мира, в котором зло занимает слишком много места.
Однако в действительности речь идет о других, более сокровенных и глубоких вещах. Человек ощущает себя в этом мире изгнанником. Он чувствует, что по своей природе принадлежит к другому миру, более прекрасному и гармоничному.

От Платона и до гимнов Мани мы слышим эту ностальгию по лучшему, истинному миру.

Духовная часть нашего существа кажется пленницей материи — видимой, ощутимой гигантской машины, всегда способной раздавить нас, даже не осознавая причиняемого нам зла.

Мы из иного мира, и все явления искусства и духовности пронизаны подобным ощущением. Проблема состоит в обретении ключа от утраченного Царства, и смысл множества фольклорных сказок заключен именно в этом.

Официальная же церковь, тоже складно вещающая о мире ином, погрязла в привязанности к земной власти и могуществу, похоже, более всего озабочена защитой своего господствующего положения, мощи и богатства и наглядно показывает, что сама-то не воспринимает всерьез обещаний, раздаваемых верующим.

Отличия катаров и католиков

Совсем иное дело — катары; первые из них — это миссионеры, пришедшие с Востока во время второго крестового похода, то есть между 1140 и 1150 гг.

Именно тогда святой Бернар, тот самый, что впоследствии провозгласит в Везле крестовый поход, объезжает Юг Франции и особенно графство Тулузское, где, если верить ему, катаров уже так много, что церкви опустели, а в Верфее, замке близ Тулузы, даже не находится никого, кто пожелал бы послушать его проповедь.

Связи с Востоком были тогда чрезвычайно интенсивными, и совершенно ясно, что болгарские, греческие или боснийские миссионеры вполне могли нести «благую весть» от берегов Гаронны до берегов Рейна.

Это мужчины и женщины, ведущие строго аскетическую жизнь.

Они передвигаются парами, пешком, в черном одеянии, неся на одеждах в кожаном футляре Евангелие от святого Иоанна, которое ставят выше трех других Евангелий.

Живут они на подаяние верующих и, когда не занимаются миссионерством, пребывают в мужских или женских домах, походящих на монастыри. Они совсем не едят мяса, прежде всего потому, что эта пища может пробудить в них плотские страсти, а также потому, что верят в перевоплощение и всякое убийство, даже животного, им категорически запрещено.

Они живут в полном целомудрии и осуждают плотский грех в любых обстоятельствах, особенно в законном браке, так как в результате в темницы человеческих тел могут попасть новые души.
Они отрицают всякое насилие и запрещают клятву, саму основу средневекового общества, ибо не должно «поминать имя Господа всуе (Ис. 20:7).

Понятно, что эти суровые и одновременно мягкие мужчины и женщины, жизнь которых представляет столь разительный контраст с жизнью большей части католических клириков, пользовались большим уважением, тем более что они излагали учение о спасении, а большинство людей были пресыщены проповедями, ставшими лишь назойливым повторением избитых и бесполезных формул, и ждали иного.
Мне кажется, что середина XII века, особенно на Юге Франции, была эпохой великого духовного ожидания. Официальная церковь вызывала возмущение, а утонченная теория куртуазной любви, годившаяся лишь для немногих привилегированных, тоже не могла заполнить пустоту этого ожидания.

Учение катаров очень простое и вполне доступно для самых неразвитых умов. Повсюду мы видим несправедливость и зло. Как же поверить, что возмущающий нас мир является творением совершенного Бога? Катары не учат, вопреки частому утверждению, что существует два равных и равно вечных Начала и что вся история мира сводится к бесконечной борьбе между ними.

Но творец этого видимого и явно несовершенного мира. Демиург, или Сатана, — действительно дух Зла. Все материальное исходит от него; что же касается наших душ, то они, напротив, — творения Бога доброго, заключенные, как в тюрьму, в свои телесные оболочки. Катары раскрывают тайну их освобождения, поведанную им самим Христом.

Но Христос представляется катарам совсем иным, нежели католикам, и это ключевой пункт расхождения между ними.
Прежде всего Христос вовсе не искупал своей жертвой человеческих грехов. Он только изложил учение о спасении, содержащееся в Евангелиях, прежде всего в четвертом, хотя и синоптические Евангелия не отвергались катарами, придававшими также большое значение посланиям святого Павла.

К тому же Христос для катаров не является ни Сыном Божьим, вторым лицом Троицы, ни настоящим человеком. Это ангел, небесный посланец, пришедший указать людям путь к спасению; Его Страсти — не настоящие, а мнимые и олицетворяют, по мнению некоторых катаров, кару, которую претерпел вне мира сего Творец Зла, создавший материальную Вселенную.

Катары осуждают и культ креста как орудия позорной пытки. Что же касается Девы Марии, то она для них тоже ангел, а не обычная женщина. Наконец, катары категорически отрицают Воплощение и Воскрешение во плоти, составляющие основу основ христианского вероисповедания.

Христианство или …?

Не раз возникал вопрос: можно ли при всем этом считать катаризм христианской ересью. Не был ли он скорее другой религией?

Подобный вопрос звучит несколько формально.

Катаризм — христианское явление в той мере, в которой катары провозглашают себя христианами и даже единственными истинными христианами, в той мере, в какой их ритуалы воспроизводят ритуалы ранней церкви, а их доктрина основана только на определенным образом интерпретированном Евангелии. К примеру, их главной молитвой считается молитва, которой Христос сам научил своих учеников, Отче наш.

В практике катаров она имеет гораздо большее значение, чем в католической литургии. Но если понимать под христианством главным образом веру в божественность Христа, тогда нельзя говорить о катарах как о христианах.

С другой стороны, катары отвергают значительную часть Ветхого Завета. Ветхозаветный Бог — это не кто иной, как Демиург, злое начало, который, дабы скорее ввести людей в заблуждение и отвратить от того, что бы могло их спасти, заставил поклоняться себе.

Напротив, катары испытывают великое уважение к пророкам, которые в определенных местах явно говорят не о мстительном и ревнивом Боге Израиля, а о Боге благом, всецело духовном, которого и должен был полностью раскрыть людям в молитве Отче наш Христос. Поэтому может показаться странным, что катаров без разбора осуждали вместе с евреями и что они пользовались таким успехом в краю, больше любого другого подверженном еврейским влияниям.

Но дело в том, что по некоторым вопросам, особенно в отрицании божественности Христа, катары были согласны с евреями, и даже вполне возможно, что они признавали кое-какие кабалистические воззрения.

Но это вызывает другой вопрос: до какой степени катарская доктрина была доктриной посвященных, предназначенной для элиты?
Заметим прежде всего, что она похожа на учение гностиков. Спасение приходит через некое знание, но это знание — не тайное. Чтобы его постичь, довольно чтения Евангелия или хотя бы уяснения глубокого смысла молитвы Отче наш.

Но это дано не всем, тем более что католическая церковь сумела исказить самые ясные и очевидные понятия. Именно поэтому пастыри катаров собственным примером и проповедью должны оздоровлять души.

Таким образом, в доктрине катаров нет ничего такого тайного — разве что в книгах, ныне утраченных излагалось учение для посвященных.

Но и это кажется маловероятным, потому что уже обнаружен ряд катарских текстов, в частности Трактат о двух Началах Жана де Люжио, которые не добавили ничего существенного к тому, что мы и так знаем из сочинений или допросов инквизиторов.

Конечно, источники последнего типа пронизаны сильной антипатией к катарам и не слишком благожелательно относятся к их точке зрения. Но эти источники честны и описывают факты достаточно точно.

«Утешение» и «Согласие» катаров

Итак, катарские пастыри. Старцы, как они себя называли, учат своих приверженцев тому, что «мы не от мира сего», как напишет много столетий спустя Рембо.
Мы пленники этого видимого мира, сотворенного злым Духом.

И если мы не знаем учения и способа спасения, наши души будут обречены на бесконечное блуждание из одного тела в другое, воплощаясь заново после каждой смерти.

Чтобы выйти из этого состояния, нам следует обрести крещение Духом, consolamentum (Утешение).

Катары отрицают христианское крещение водой, ибо их крещение — это крещение светом. Поэтому некоторые из них испытывают глубокое отвращение к святому Иоанну Крестителю, крестившему только водой, в то время как другие, напротив, считают его, подобно католикам, Предтечей.

На тех, кто получил Утешение, тут же налагаются тяжкие обязанности. Отныне они должны воздерживаться от любых сексуальных связей и всякой животной пищи. Им позволена одна рыба, поскольку у нее холодная кровь и отсутствует духовный жар.

Потому большая часть верующих откладывает принятие consolamentum до своего последнего часа, и в позднем катаризме конца XIII — начала XIV вв. имели место случаи, когда верующие, получившие Утешение в предсмертном состоянии и потом выздоровевшие, сознательно умерщвляли себя путем endura.

Катары — сторонники ненасилия, значит, им запрещено всякое насилие, даже над самим собой.

Их самоубийство заключается либо в воздержании от всякой пищи, вплоть до наступления смерти, либо в принятии очень горячей ванны, после которой они растягивались на холодных плитах, получая смертельное воспаление легких. Катаров часто упрекали в том, что они терпели и даже поощряли подобную практику.

Конечно, смерть, если она должна означать одновременно высвобождение из материальной темницы, где мы заточены, не страшна, и самоубийство, разумеется, не могло рассматриваться катарами как преступление против самого себя.

Тем не менее если поздний катаризм в некотором роде дозволял подобную практику, в эпоху успешного распространения учения по всему Югу она не была в ходу.

В частности, ошибочно полагать, будто consolamentum не могли принимать неоднократно, как соборование, и есть точные доказательства того, что в некоторых случаях так и было.

При этом понятно, что простые верующие, не слишком склонные обременять себя тяжкой аскезой, откладывали до последнего момента принятие таинства.
Многие заключали своего рода соглашение с пастырями (convinanza или convenientia — Согласие), по которому они обязывались получить consolamentum при смерти.

Утверждают даже, что графа Тулузского Раймона VI по его распоряжению всегда сопровождало несколько пастырей, готовых дать ему Утешение в случае опасности. Таким образом, consolamentum давался мужчинам и женщинам во цвете лет, и это не просто крещение: оно равноценно католическому таинству посвящения в монашеский орден.

Тот, кто желает его получить, должен сначала пройти долгую подготовку и выдержать ряд испытаний, доказывающих твердость его веры и подтверждающих, что ничто в мире не заставит его отречься.

Многое о них нам неизвестно, кроме того, что послушник вел очень строгий образ жизни, полный суровых лишений. Но была еще и доктрина духовная и интеллектуальная. И именно здесь нам очень недостает точных сведении.

Если бы мы знали, в чем наставляли будущих Добрых Мужей и Добрых Жен, мы бы, вероятно, лучше понимали, насколько тесными и реальными были связи катаризма с манихейством.

В настоящее время мы достаточно хорошо знаем манихейство, но нам неизвестно, использовались ли манихейские гимны катарами.

Однако во всех случаях бесспорно то, что именно по примеру манихеев катары создали очень сильную церковную организацию.

Источник — Жак Мадоль. Альбигойская драма и судьбы Франции 
Выложил — Мэлфис К.

Вегетарианство в христианстве

Отказ от мяса в христианстве как «учение для посвященных» В сознании современных людей идея вегетарианства, как обязательного компонента духовной практики, связана в большей степени с восточными (ведическими, буддистскими) традициями и мировоззрением.

Однако причина такого представления вовсе не в том, что практика и учение Христианства не содержит идеи отказа от мяса. Она в другом: с начала возникновения Христианства на Руси его подходом была определенная «политика компромисса» с потребностями простого народа, не желающим «углубляться» в духовную практику, и с прихотями власть имущих.

 Показательным примером  является «Сказание о выборе веры князем Владимиром», содержащимся в «Повести временных лет» за 986 год. О причине неприятия ислама Владимиром сказание говорит так:  «Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье и подавно сказал: «Не можем без того быть, ибо веселие на Руси есть питие».

Нередко эту фразу толкуют как начало широкого распространения и пропаганды пьянства среди русского народа. Сталкиваясь с подобным мышлением политиков, церковь не проповедовала широко о необходимости отказа от мяса и вина для основной массы верующих. Не способствовал этому также климат и сложившиеся кулинарные традиции Руси.

  Итогом  стало следующее положение вещей. Для восточных духовных школ требование отказа от мяса является экзотерическим наставлением:  знанием, которое раскрывается публично и является обязательным требованием для каждого. В христианстве же идея воздержания от мяса является эзотерической, т.е.

тайной, передающейся внутри традиции среди тех, кто желает серьезно практиковать аскетизм и обуздание плоти, прежде всего, в монашеской среде.

Посты в христианстве

Единственный случай воздержания от мяса, хорошо известный и монахам и мирянам — это Великий Пост. Этот пост можно с уверенностью назвать самым главным для любого верующего православного человека. Также его называют Святой Четыредесятницей, в память о 40 днях поста Иисуса Христа, пребывающего в пустыне.

За собственно Четыредесятницей (шесть недель) следует Страстная неделя — воспоминание страданий (страстей) Христовых, которые добровольно принял на себя Спаситель мира во искупление грехов человеческих. Страстная неделя заканчивается главным и самым светлым христианским праздником — Пасхой или Христовым Воскресением.

  Во все дни поста запрещается употреблять «скоромную» пищу: мясо и молочные продукты. Строго запрещено также курить и пить алкогольные напитки. Церковный устав разрешает в субботние и воскресные дни Великого поста испивать на трапезе не более чем три красовули (сосуд размером со сжатый кулак) вина. Рыба разрешается в пищу только немощным, в виде исключения.

В наши дни во время поста многие кафе предлагают специальное меню, а в магазинах появляются выпечка, майонез и другие широко распространенные продукты без яиц. В действительности, количество предписанных постов в Христианстве гораздо больше.

Православный интернет-ресурс «Просто Пост» сообщает: «Пост как форма религиозного аскетизма, упражнение духа, души и тела является обязательной практикой для православных христиан, у которых количество постных дней в году может достигать двухсот». Постными днями, в частности, считаются среда и пятница каждой недели.

Воздержание от мяса в Ветхом завете

Согласно Книге Бытия, первоначально, в шестой день творения, человеку и всем животным Господь позволил лишь  растительную пищу: «Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу» (1.29).

Ни человек, ни какое-либо из животных изначально не умерщвляли друг друга и не причиняли друг другу никакого вреда. Всеобщая «вегетарианская» эпоха продолжалась  вплоть  до  времени растления человечества перед всемирным Потопом.

 В  Библии противопоставляются друг другу два образа: питание овощами, фруктами и злаками — чистая жизнь и преданность Богу, жизнь Адама и Евы до грехопадения и питание мясом — жизнь в блуде и чревоугодии, идолопоклонничество и развращение людей. Многие эпизоды ветхозаветной истории свидетельствуют о том, что разрешение на мясную пищу — это лишь уступка упрямому желанию человека.

Именно поэтому, когда израильский народ выходил из Египта,  символизирующего порабощение духа началом материальным,  вопрос «кто накормит нас мясом?» (Числ. 11, 4) расценивается Библией как «прихоть» — ложное устремление  человеческой  души. В Книге Чисел рассказывается о том, как, недовольные посланной им Господом манной, евреи стали роптать, требуя в пищу мясо.

Разгневанный Господь послал им перепелов, но на следующее утро все, кто ел птиц, были поражены моровой язвой: «33. Мясо еще было в зубах их и не было еще съедено, как гнев Господень возгорелся на народ, и поразил Господь народ весьма великою язвою. 34. И нарекли имя месту сему: Киброт — Гаттаава, ибо там похоронили прихотливый народ» (Числ. 11, 33-34).

Вкушение мяса жертвенного животного  имело, прежде всего, символический смысл (принесение в жертву Всевышнему животных страстей,  влекущих ко греху).  Древняя традиция,  закрепленная затем в Законе Моисеевом, предполагала, фактически, лишь ритуальное употребление мяса. 

Воздержание от мяса в Новом Завете и апостольская традиция

«Новый Завет» содержит ряд описаний, внешне не согласующихся с идеей вегетарианства. Например, знаменитое чудо, когда Иисус накормил множество людей двумя рыбами и пятью хлебами (Мф.15:36). Однако следует помнить не только о буквальном, но и о символическом значении данного эпизода. Знак рыбы был тайным символом и словесным паролем, происходящим от греческого слова «ichthus» — рыба. В действительности он представлял из себя акростих, составленный из заглавных букв греческой фразы: «Iesous Christos Theоu Uios Soter» — «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель». Частые ссылки на рыбу символически указывают на Христа, не имея ничего общего с поеданием мертвой рыбы. Но символ рыбы не был одобрен римлянами. Они выбрали знак креста, предпочитая сосредоточиться более на смерти Иисуса, чем на его выдающейся жизни. Отдельного разбора заслуживает история переводов Евангелий на различные языки мира. Например, еще в английской Библии времен короля Георга ряд мест Евангелий, в которых употребляются греческие слова «trophe» (питание) и «broma» (пища), переводились как «мясо». К счастью, в православном синодальном переводе на русский язык большинство таких неточностей исправлены. Однако в фрагменте об Иоанне Крестителе говорится: он питался «акридами», что нередко трактуется как «род саранчи» (Матф. 3,4). В действительности же, греческое слово «locusts» относится к плодам псевдоакации или рожкового дерева, что и было хлебом Св. Иоанна. В апостольской традиции мы встречаем  упоминания о пользе воздержания от мяса для духовной жизни. У апостола Павла находим: «Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается или соблазняется, или изнемогает» (Рим. 14:21). «Потому, если пища соблазняет брата моего, то не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Коринф. 8:13). Евсевий, епископ Кесарии Палестинской и Никифор — церковные историки, сохранили в своих книгах свидетельство Филона — иудейского философа, современника апостолов. Хваля добродетельную жизнь христиан египетских, он говорит: «Они (т.е. христиане) оставляют всякую заботу о временных богатствах и не пекутся о своих имениях, не считая ничего на земле своим, для себя дорогим. Вина отнюдь никто из них не пьет, и все они не едят мяса, присоединяя к хлебу с водою только соль и иссоп (горькую траву)».

Отказ от мяса в христианском монашестве

В подвижническом христианском монашестве пост понимался как одна из важнейших практик обуздания страстей, путь к «бытию ангельскому на земле», и стяжанию полноты богопознания. Сохранился знаменитый «Устав отшельнической жизни» Св. Антония Великого (251-356 гг.), одного из основателей института монашества. В главе «О пище» Св. Антоний пишет: (37) «Мяса совсем не ешь», (38) «к месту, где точат вино, не подходи». Насколько эти изречения отличаются от широко пропагандируемых образов полных, не вполне трезвых монахов с чашей вина в одной руке, и сочным окороком в другой!   Упоминания об отказе от мяса, наряду с прочими практиками духовного делания, содержатся в биографиях многих выдающихся подвижников. «Житие Сергия Радонежского, чудотворца» сообщает: «С первых же дней своей жизни младенец показал себя строгим постником. Родители и окружающие младенца стали замечать, что он не питался молоком матери по средам и пятницам; не прикасался он к сосцам матери и в другие дни, когда ей случалось употреблять в пищу мясо; заметив сие, мать вовсе отказалась от мясной пищи».  Строгим вегетарианцем был и столь почитаемый в народе Св. Серафим Саровский. «Житие» свидетельствует: «Сам себе добывая пропитание, преподобный держал очень строгий пост, ел один раз в сутки, а в среду и пятницу совершенно воздерживался от пищи. В первую неделю Святой Четыредесятницы он не принимал пищи до субботы, когда причащался Святых Тайн.   В летнюю жару преподобный собирал на болоте мох для удобрения огорода; комары нещадно жалили его, но он благодушно терпел это страдание, говоря: «Страсти истребляются страданием и скорбью, или произвольными, или посылаемыми Промыслом». Около трех лет преподобный питался только одной травой снытью, которая росла вокруг его келии». Сохранились также воспоминания о том, как Св. Серафим кормил хлебом, который ему приносили из монастыря, огромного медведя. Достаточно ознакомиться с биографиями христианских подвижников и святых, чтобы заметить, сколь часто практиковалось ими воздержание от мяса.  Например, блаженная Матрона Анемнясевская (XIX в.) с детства была слепой. Особенно строго соблюдала она посты. С семнадцати лет не ела мяса. Кроме среды и пятницы соблюдала такой же пост по понедельникам. В церковные посты почти ничего не ела или ела очень мало.  Св. мученик Евгений, митрополит Нижегородский (нач. XX в.) с 1927 по 1929 годы находился в ссылке в Зырянском крае (Коми А.О.). Владыка был строгий постник и, невзирая на условия лагерной жизни, никогда не вкушал мяса, а также рыбы, если она предлагалась в неположенное время.  Последнее из воплощений образа христианского старца на телеэкране — это гениальный, признанный церковью фильм Павла Лунгина «Остров».  В одном из эпизодов главный герой, отец Анатолий, говорит:  — Все продать подчистую. — Все? — Все подчистую. Слышь? Продашь, не пожалеешь. За твоего хряка, я слышал, хорошие деньги дадут. Славный хряк. Ты знаешь, кабы я мясо ел, я б у тебя его сам бы купил».
Станислав Зюзько

Духовное возрождение россии | религия и вера

Либералы, находясь у власти, занимались и занимаются планомерным и систематическим разрушением сознания населения, привитием ему ложных ценностей, разложением душ наших сограждан.

К сожалению, они немало преуспели в своей разрушительной работе по вытравлению РУССКОГО ДУХА из народа. Моральный упадок, обесчеловечивание благодаря либералам отравили общественные отношения в нашей стране.

В связи с этим без всесторонней системы ДУХОВНОГО воспитания населения в духе ценностей гуманизма и полного отсутствия ВОСПИТАНИЯ в течении 30 лет капитализма –  истинного и подлинного, а не либерального, т.е.

гуманизма, опирающегося на ценности российского патриотизма и консерватизма – Россия никогда не станет сильной и процветающей державой, которой гордились бы ее граждане, никогда не вернет себе статус мировой сверхдержавы.

Необходимо культивировать в наших согражданах такие традиционные черты российского менталитета как солидарность, коллективизм, соборность, взаимопомощь, товарищество, любовь к КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ к Родине, примат духовного, готовность придти на помощь всем страждущим и обездоленным, то есть ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ и БОЖЕСТВЕННОСТЬ.

Без опоры на  ДУХОВНЫЕ УЧЕНИЯ БОГА РАЗУМА ВСЕЛЕННОЙ в современной России нельзя бороться с деморализацией и духовным опустошением, бездуховностью и БЕЗУМИЕМ.

В сфере морали необходимо опираться на общечеловеческие нормы  ДУХОВНОСТИ и нравственности, провозглашенные ведущими конфессиями страны -православием и всеми верованиями в которых содержится РАЗУМ и ИСТИНА, ДОБРО, ЛЮБОВЬ, ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ, ПРАВЕДНОСТЬ, СВЯТОСТЬ , Божественность и Справедливость и другими религиями.

Речь идет о таких канонах, как нормы и правила РАЗУМА и ЗДРАВОМЫСЛИЯ «не убий», «не укради» и т.д.  ДУХОВНОСТЬ  учит  ЗДРАВОМУ, РАЗУМНОМУ добродетельному образу жизни, человечности, братству, духовности, бытию в соответствии с требованиями совести ДУХОВНЫХ, человеческих и нравственных законов.

Только эти духовные и  нравственные ценности в состоянии противостоять моральной деградации, духовному упадку и наступлению идеологии бездуховного потребления и зоологического индивидуализма.

Особое место в духовно-нравственном возрождении страны должно принадлежать православному учению как наиболее распространенному в нашей стране , как учению государствообразующего народа. Нужно четко понимать, что без РАЗУМА и ЗДРАВОМЫСЛИЯ и веры, без православной веры и веры древнеславянского язычества в особенности, Россия не решит стоящих перед нею проблем, не возродится и потеряет саму себя.

Православие и древнеславянское язычество является не только учением большинства русского народа, но и духовно-нравственной основой русского национального государственного творчества и всего и вся в России и есть основа РАЗУМНОГО РУССКОГО ДУХА БОЖЬЕГО  В периоды великих потрясений Московского царства православие неизменно стояла на страже национальных интересов России и всей своей мощью поддерживало власть в минуты ее слабости. Постепенно его авторитет снижался. Врагам России нужно было слабое православие  , слабый РУССКИЙ ДУХ БОЖИЙ и постепенно они его довели  до полного бессилия, проявившегося не только  в 1917 году, но еще при Петре I. Не было  духовного и нравственного авторитета, авторитетных иерархов. Враги  России, по существу, подорвали  ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОЕ ЯЗЫЧЕСТВО и ПРАВОСЛАВИЕ. И теперь перед правящим слоем России встает настоятельная задача помощи этим двум учениям Древнеславянскому  Язычеству и  Православию. Как справедливо писал Солоневич, «православие  как национальное учение, и как основа национальной государственности должно быть поддержано в годину его слабости. Мы не можем допустить удовольствия дальнейшего развала национального единства» .

Православие – это наиболее совершенное учение  мира, последним данное человечеству Отцом Разумом Богом.  Это величайшее духовное сокровище, сбережение, которого поручено избранному Отцом Богом Разумом Вселенной русскому народу.

Православие, хотя и во многом не до конца понятое человечеством учение, имеющие много недостатков и искажений , которые не уменьшают его ВЕЛИЧИЯ , ДОСТОИНСТВА и ЦЕННОСТИ,  является национальным учением русского народа, на ряду с учением ДРЕВНЕСЛОВЬЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА, почти целиком уничтоженного врагами Руси.

Эту мысль высказал еще Достоевский, вложив ее в уста Шатова («Бесы»). Это учение наибольшей человечности и наибольшей любви, учение надежды и наибольшего оптимизма.

В России, на наш взгляд, построение  сильного государства, с сильным ДУХОМ НАРОДА и сильной ИДЕОЛОГИЕЙ возможно только на  ДУХОВНЫХ, нравственных и моральных основаниях, а не ДЕНЕЖНЫХ( мамона), не на юридических и не на экономических.

Стиль российской государственности можно представить как внутреннее единство, единство национального сознания, единство воли, целеустремленности, в основе которого должно лежать единство РАЗУМА ЧЕЛОВЕЧНОСТИ, ПРАВЕДНОСИТ, СВЯТОСТИ, БОЖЕСТВЕННОСТИ, ДОБРА, СОВЕСТИ, ЛЮБВИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ. Иначе говоря, ДУХОВНАЯ идея должна определить национальное единство страны.  И фундамент ДУХА РУССКОГО и ИДЕОЛОГИИ НАРОДА и РОССИИ должен крепиться и состоять из трех его основных и главных составных ЧЕЛОВЕК, НАРОД, РОДИНА( страна, государство). Это вариант БОГа, вариант РАЗУМА Отца Вселенной.