Жак – ив кусто: человек за бортом – вегетерианство

Воображариум капитана Кусто – История

Жак Ив Кусто открыл людям «голубой континент», его документальные фильмы об океане получили три «Оскара», сам капитан был ярым защитником моря и природы вообще. Кроме того, Кусто был изобретателем, подарившим нам акваланг и турбопарус, а еще романтиком, мечтавшим о том, что однажды люди начнут жить под водой.

Aqua lung

Любопытство давно тянуло людей под воду. Чего только они ни использовали, пытаясь заглянуть в подводное царство: и герметичные мешки с запасом воздуха, и дыхательные трубки, связывающие ныряльщика с поверхностью. Сколько людей при этом погибло или получило травмы, трудно даже представить.

Рисунок из книги Луи Фигье Les Merveilles de la science, том 4, 1870 год

Патент на один из первых прототипов акваланга получили в 1866 году французы Бенуа Рукейроль и Огюст Денейруз.

Их аппарат состоял из наполненного сжатым воздухом баллона, связанного с ним металлического колпака, надевавшегося на голову водолазу, а самое главное — регулятора подачи воздуха с мембраной. Регулятор подавал воздух только на вдох и под давлением, равным давлению воды.

Однако их устройство не давало автономности: баллон был соединен с поверхностью шлангом, по которому и подавался воздух.

Несколькими годами позже стали появляться и первые дыхательные аппараты замкнутого цикла, или ребризеры.

В них при выдохе дыхательная смесь не удаляется полностью в воду, а частично возвращается аквалангисту. Один из первых таких аппаратов в 1878 году создал британец Генри Флюсс.

Но из-за того, что в его ребризере водолаз дышал почти чистым кислородом, риск получить кислородное отравление был довольно высоким.

В 1940-х годах во Франции инженер компании «Эйр Ликид» (Air Liquide) Эмиль Ганьян разработал систему подачи газа в двигатели. По счастливой случайности тесть Кусто Анри Мельхиор знакомит его с Ганьяном. Страстный водолаз Кусто предлагает переделать систему для дыхания под водой.

И в 1943 году они создают aqua lung (от лат. «вода» и «легкое»), объединив баллоны с воздухом, который содержится под давлением, и двухступенчатый редуктор.

Его первая ступень снижает давление подаваемого из баллона воздуха до 6—15 атмосфер, а вторая подает его на вдохе, выравнивая с давлением глубины, на которой находится ныряльщик. Этот аппарат открытого цикла позволил резко увеличить продолжительность погружения.

И синие глубины постепенно стали открываться человеку (по крайней мере, верхние их слои). Конечно, теперь акваланг изменился, но принцип работы остался таким же.

«Ныряющее блюдце»

Первый батискаф построил швейцарец Огюст Пиккар в 1953 году. Этот аппарат смог погрузиться на рекордные по тем временам три тысячи метров. Кстати, от подводной лодки батискаф отличается строением.

Чтобы погрузиться, подлодка использует воду как балласт, набирая ее в цистерны. А чтобы всплыть, в цистерны подают сжатый воздух, который выталкивает эту воду наружу.

Из-за того что с набором глубины увеличивается и давление, чем глубже ныряет подлодка, тем сложнее вытолкнуть «балласт», а значит, и всплыть.

Батискаф тоже набирает воду за бортом, чтоб с ее помощью совершить погружение. Но для того, чтобы всплыть, он просто сбрасывает установленный на нем еще до набора воды балласт.

Схематично батискаф можно представить как две важные части: прочная и герметичная кабина для людей и связанный с ней внешний корпус-поплавок.

Пространство между кабиной с людьми и внешним корпусом, как правило, разделено на отсеки, часть из которых заполнена воздухом, часть — жидкостью, которая легче воды, например бензином. Получается что-то вроде поплавка или надувного круга.

Кусто с командой инженеров начинает работу над созданием своего батискафа в 1955 году, и спустя четыре года SP-350 Denise (soucoupe plongeante, или с фр. «ныряющее блюдце») успешно проходит испытания.

Yellow submarine Кусто (SP-350 и впрямь была пронзительно-желтой), округлыми формами напоминавшая популярные изображения НЛО, вмещала только двух людей и могла погружаться на глубину лишь до 400 метров, но открывала перед исследователями океана огромные возможности: у «подводного блюдца» были большие иллюминаторы, оно было очень маневренным и могло крутиться вокруг своей вертикальной оси, а главное — у него была «рука» — манипулятор, при помощи которого исследователи могли поднимать что-нибудь и подносить к иллюминатору, чтобы лучше рассмотреть.

Кстати, не исключено, что веселый желтый цвет «блюдца» обусловлен тем, что с увеличением глубины первыми в воде перестают различаться теплые цвета: сначала красный, глубже — оранжевый и лишь затем желтый.

За ними «исчезает» зеленый, а меньше всего поглощается синий.

Понятно, что на глубине даже 100 м — не то что 400 — желтый цвет нельзя будет отличить от синего, но первые метры при погружении и последние при всплытии желтый батискаф смотрится эффектно. А ведь Кусто знал толк в киносъемке.

Меньшими братьями «блюдца» стали созданные Кусто в 1967 году «морские блохи» — подводные аппараты на одного человека. Их длина была менее трех метров, но опускаться они могли на 500 метров глубины.

Город под водой

Конец 50-х — начало 60-х годов, пожалуй, можно назвать временем романтиков и великих первопроходцев. Человек полетел в космос и погрузился в океан. В то время как одни верили, что уже скоро засадят яблонями Марс, другие были убеждены, что будущее человека — под водой.

Конечно, среди них был и капитан Кусто. Но первым над концепцией подводных поселений стал работать американский физиолог Джордж Бонд.

В 1957 году при поддержке ВМС США он начал проект «Генезис» по изучению влияния повышенного давления различных газов, включая кислород, азот и гелий, на живые организмы.

К 1960 году он пришел к выводу, что человек может выдержать длительное воздействие различных газов и повышенное давление окружающей среды. В 1964 году ВМС США установили свой первый «подводный дом» SeaLab (от англ. «морская лаборатория») I недалеко от Бермуд, но к тому моменту их уже опередил Кусто.

В 1962 году, вдохновленный работой Бонда, Кусто вместе с командой инженеров строит первое подводное жилище.

Официально оно получило название Conshelf I (в русский язык вошло как «Преконтинент-1»), но все звали его просто «Диоген», потому что, по сути, это была просто бочка длиной 5 м и диаметром 2,5 м, установленная в гавани Марселя на глубине 10 м.

В течение недели в ней жили два человека, которые каждый день на пять часов выплывали из «Диогена» в море. Кроме того, за здоровьем водолазов постоянно следили врачи.

За «Преконтинентом-1» последовал «Преконтинент-2» — в 1963 году на глубине около 10 м в Красном море Кусто построил целую «деревню»: там были пятикомнатный дом «Морская звезда», гараж для «Ныряющего блюдца» и склад для инструментов. Чуть поодаль, а точнее вглубь, находился домик «Ракета».

В нем на глубине 27,5 м семь дней жили два водолаза. Вместо обычного воздуха они дышали гелиево-воздушной смесью, чтобы изучить влияние гелиевой атмосферы на человека при повышенном давлении. На «Ракете» вообще были тяжелые условия: температура доходила до 30° при почти 100-процентной влажности.

Французская пресса в 1963 году только и писала о «подводной деревне» Кусто

В «Морской звезде» жить было все-таки легче: воздух в нее по шлангам подавался с поверхности и в доме даже была установлена система кондиционирования. Шесть человек прожили в нем почти месяц, параллельно изучая геологию океана и исследуя морских жителей. Кстати, участники проекта коротали время в компании первого подводного попугая.

«Наш попугай удивительно хорошо приспособился к жизни под дополнительным давлением и вместе с нами поднимется на поверхность целым и невредимым. Сидя на руке своего крестного — Клода Уэсли, попугай наблюдает, как перед иллюминатором проплывают рыбы», — писал в своей книге «Мир без солнца» Жак Кусто.

На самом деле птица служила своего рода датчиком качества воздуха. Если бы в нем повысилось содержание углекислого газа, пернатый «водолаз» первым почувствовал бы недомогание.

Третий «Преконтинент» должен был продемонстрировать возможность людей жить и работать на глубине уже 100 м. В 1965 году в Средиземном море между Монако и Ниццей был установлен высокотехнологичный дом с системой контроля атмосферы и криогенными установками, которые удаляли из воздуха вредные примеси. Шесть человек, среди которых был сын Кусто, Филипп, провели в нем три недели.

Несмотря на то что все три «Преконтинента» были успешными, проект не получил дальнейшего финансирования, и Кусто пришлось отказаться от планов по обживанию толщи воды.

Турбопарус и крутящийся мяч

В 2015 году видео со сброшенным с плотины в Тасмании (Австралия) баскетбольным мячом собрало почти 10 миллионов просмотров из-за того, что падающий мяч, словно по волшебству, меняет траекторию.

Но это всего лишь эффект Магнуса в действии. Когда поток жидкости или газа обтекает вращающееся тело, то там, где направление вращения совпадает с направлением потока, давление понижается, а с противоположной стороны — повышается. Воздух всегда стремится из зоны повышенного давления в зону пониженного, поэтому возникает сила, направленная перпендикулярно потоку.

Именно на этом эффекте основан принцип работы парусов-роторов, которые в 1922 году изобрел немецкий инженер Антон Флеттнер. Электромотор раскручивал эти роторы, а боковой ветер создавал зону повышенного давления с одной стороны трубы и пониженного — с другой, так что судно с таким парусом двигалось перпендикулярно относительно направления ветра.

В 1924 году два роторных паруса были установлены на судне «Букау», которое годом позже совершило переход из Данцинга (после 1945 года Гданьск) в Шотландию через Северное море. В 1926 году оно, переименованное в «Баден-Баден», прошло через Атлантику и дошло до Нью-Йорка.

Однако паруса-роторы оказались менее эффективными, чем обычные винты, так что в итоге их все-таки сняли с корабля.

В 1980-х годах Кусто загорелся идеей создать экологически чистый и в то же время эффективный двигатель для корабля, который бы снизил расходы топлива, но при этом не сильно отразился на скорости. Доработав ротор Флеттнера, Кусто создал турбопарус.

Это изобретение выглядит как полая труба, каплеобразная в сечении. Система насосов нагнетает воздух в воздухозаборные решетки, расположенные по бокам турбопаруса.

Из-за разницы давления с разных сторон трубы возникает поперечная сила, которая движет судно.

Турбопарус сперва опробовали на катамаране «Ветряная мельница»: в 1981 году Кусто и команда отправились на нем в путешествие из Танжера (Марокко) в Нью-Йорк. Однако неподалеку от американского побережья ветер усилился до 50 узлов (более 25 м/с), и из-за того, что турбопарус был плохо приварен к корпусу, он сломался и утонул.

Но это не остановило Кусто, и в 1985 году на воду было спущено новое судно — «Алсион», на котором красовались два турбопаруса. Конечно, они служили лишь подспорьем дизельным двигателям, но позволяли экономить около 35% топлива. На турбопарусах «Алсион» даже обошел вокруг света. Одно судно до сих пор на ходу. Оно пережило своего создателя, Жака Ива Кусто, уже на 20 лет.

Жак-Ив Кусто в Антарктиде во время съемок фильма «Путешествие на край света», 1974 год

Впрочем, и это не все, что создал Кусто, — к турбопарусу или «ныряющему блюдцу» стоит добавить водонепроницаемые камеры и осветительные приборы для подводной съемки.

Но, может быть, еще важнее то, что он активно выступал за защиту Мирового океана: в 1960-х годах он организовал общественную кампанию против захоронения радиоактивных отходов в Средиземном море и был ярым сторонником введения моратория на китобойный промысел.

Правила жизни Жака-Ива Кусто

Если у человека появляется возможность вести необычную жизнь, он не имеет права от нее отказываться.

Мой отец был юристом-международником, а мама — святой.

Утром я просыпаюсь, иду в ванную и смотрю на свое неумытое лицо — если оно похоже на лицо честного человека, значит меня ждет хороший день.

Я не социалист, я не республиканец, я никто, я просто борюсь за будущее человечества.

Люди на Земле — это три миллиарда астронавтов на космическом корабле, а океан — это наши запасы воды.

С момента рождения человек возлагает неподъемную ношу на свои плечи, которая со временем втаптывает его в землю. Но стоит погрузиться в воды океана и опуститься ниже уровня земли — и ты свободен.

Лучший способ наблюдать за поведением рыбы — это стать рыбой.

Мой фильм «В мире безмолвия» выиграл «Оскар» и «Золотую пальмовую ветвь». В 1956 году, когда я пришел с ним в Columbia Pictures, мне сказали, что ни за что не будут заниматься прокатом документального фильма, — а в итоге они заработали на нем миллионы.

Большинство новичков в документалистике думают, что должны продемонстрировать свою оригинальность. Они преувеличивают, умничают, вместо того чтобы просто передать то, что видят, — так, как видят.

В рыночной экономике любая вещь имеет цену, но ничто не имеет ценности.

Успешными бывают только невыполнимые задачи.

Телевидение — это изображение низкого качества, доступное миллионам, и человек привыкает к низкому качеству, а содержание уже не так важно. Просмотр проходит дома — человек то подойдет к холодильнику, то нальет себе пива. А может, в этот момент в фильме происходит нечто самое важное — и вот он все пропустил.

Когда мы погружаемся в одном и том же месте с разницей в несколько лет, мы всегда замечаем изменения — и непременно к худшему.

Ни один аквариум, ни одно искусственно созданное водохранилище не смогут воссоздать естественные условия морского обитания. И ни один дельфин, плавающий в таких водах, не будет похожим на дельфина, живущего в естественных условиях.

Я абсолютно несчастен вне воды. Это все равно что побывать на небесах, а потом быть изгнанным на землю.

Вот, например, морские звезды поедают кораллы: в Австралии, Микронезии, у берегов Гуама. Они в этом не виноваты, звезды — лишь шестеренка в сложном процессе, который запустил человек.

Они существуют миллионы лет, и у них всегда были собственные враги, но человек стал уничтожать этих врагов — ракообразных — и вот результат.

Мы нарушаем баланс в природе, а потом обвиняем несчастных морских звезд во всех бедах и уничтожаем их — в конец концов мы останемся на Земле одни в компании парочки комаров.

Мне кажется, радоваться какому бы то ни было убийству плохо — я против любой рыбалки.

Вот вы видите пивную банку, подбираете ее и думаете, что сделали великое дело, — и чувствуете гордость. Но так вы лишь боретесь с симптомом болезни, принимаете аспирин против загрязнения окружающей среды.

Несчастье — это мы сами, а счастье — это другие.

Мне все равно, будут ли меня помнить. Когда жизнь закончится, она закончится. Но мне было бы приятно, если бы Бог знал о моем существовании, потому что я верующий человек.

В океане нет места смерти — там всегда будет царить жизнь.

официальный сайт к/т “Стар Кинолюкс” – Человек за бортом

После Второй мировой войны французский армейский подводник и изобретатель Жак-Ив Кусто (Ламбер Вильсон) уходит из армии и посвящает себя исследованию океана и подводным съемкам.

Когда он становится известен, Кусто получает возможность странствовать по миру на судне «Калипсо» и создавать документальные фильмы для кино и телевидения. Но чем большую славу он обретает, тем сложнее оказываются его отношения с женой (Одри Тоту) и сыном Филиппом (Пьер Нинэ).

Супруга с трудом мирится с постоянными изменами мореплавателя, а Филипп хочет быть самостоятельным исследователем и экологом, а не тонуть в тени отца, которого парень презирает за лицемерие и приспособленчество.

Это один из немногих художественных фильмов, частично снимавшихся в Антарктиде

Не о каждом знаменитом человеке стоит снимать байопик. Если ученый, писатель, изобретатель не выпячивает свое «я» и просит судить его только по его творениям и исследованиям, то некультурно лезть в его личную жизнь, если там не происходило ничего удивительного или криминального. Жак-Ив Кусто, однако, никогда не стремился быть невидимым.

Воспитанный на классических приключенческих книгах, Кусто верил, что людям неинтересно смотреть кино про морские глубины, если истории об океанских жителях не перемежаются с историями о героических и колоритных исследователях, которые открывают для человечества прежде неосвоенный мир.

Поэтому Кусто не прятался от камеры. Наоборот, он пестовал что-то вроде культа личности, воспевал себя, свою семью, свою команду.

Знаменитый француз создал миф о плаваниях «Калипсо», и потому сейчас мы вправе заглянуть за обложку мифа, присмотреться к тому, как все было на самом деле, и попытаться понять Кусто как человека, а не как подводника.

Чтобы разобраться в жизни Кусто, размашистый байопик Жерома Салля впихивает в два часа повествования более 30 лет событий. Это неизбежно порождает повествование в стиле «галопом по Европам». Вот Жак-Ив отправляется в свое первое путешествие, а вот он уже раздает автографы и получает призы.

Далее в том же духе. В фильме почти нет фрагментов, которые можно было бы предварить титром «На следующий день» или «Несколько часов спустя».

Между сценами проходят недели, месяцы, годы, и вместо прямой линии Салль предлагает публике разреженный пунктир, раздражающий приверженцев единства времени и места.

Казалось бы, французскому режиссеру стоило сосредоточиться на каком-то одном этапе жизни Кусто, чтобы пристально приглядеться к легендарному соотечественнику и сделать повествование более связным. Но для Кусто такой подход не годится.

В течение своей жизни он так сильно изменился и столь многое пережил, что нельзя показать пальцем в какой-то исторический период и сказать: «В этом весь Кусто». Он был одним в 1940-х, другим в 1950-х, третьим в 1960-х, четвертым в 1970-х, и все эти Жак-Ивы важны для понимания Кусто.

Подобно учителю алгебры, Салль размечает точки на графике, чтобы зрители могли провести через них кривую и вывести формулу героя. Иначе рассказ о мэтре вышел бы однобоким.

Возьмем отношения Жак-Ива с Филиппом, которым лента уделяет особое внимание. Мы видим, как близки отец и сын были в детстве Филиппа. Затем мы узнаем, как Жак-Ив «предал сына», отдав его в интернат, когда отправился странствовать.

После этого лента показывает, как взрослый Филипп стал помощником и оператором отца, как они рассорились, как жили порознь, как нашли общий язык в конце жизни Филиппа (Кусто-младший погиб молодым, разбившись на гидроплане).

Какой из этих кусочков можно выбросить без потери оттенков смысла? Ни один из них. Выбросьте одни фрагменты, и вы получите святого суперотца. Выбросьте другие, и вы увидите самозацикленного эгоиста.

Вместе же они создают выпуклый портрет сложного, не раз менявшегося человека, которого не описать одним словом или предложением. И это лучший портрет Кусто, чем созданный с помощью любого другого подхода к байопику.

Во второй половине 1980-х Ламбер Вильсон пробовался на роль Джеймса Бонда. Вместо него в «Искрах из глаз» сыграл Тимоти Далтон

Чтобы сыграть легенду, нужен соразмерный актер, и Вильсон, известный нам по «Матрице: Перезагрузке», отлично справляется со своей задачей. Внешне он не очень похож на Кусто, но в нем есть харизма и драйв, которые убеждают, что на экране – лидерская натура со всеми ее достоинствами и недостатками.

Пьер Нинэ тоже впечатляет в роли представителя послевоенного поколения, более чувствительного, чем его прошедший войну отец. Помня другие роли Одри Тоту, грустно наблюдать, как ее героиня тоскует и спивается, но режиссер и актриса и в этом случае создают объемный и развивающийся образ.

Пусть и развивающийся преимущественно в худшую, а не в лучшую сторону.

Было бы нелепо снять кино о знаменитых путешественниках в студийных декорациях, и авторы «Одиссеи» этой ошибки не совершили. Они посетили многие из тех мест, где бывали Кусто, и впечатляюще сняли подводную и надводную жизнь порой едва изученных краев.

Хотя в центре картины не странствия, а переживания героев, «Одиссея» наглядно показывает, ради чего были все жертвы, компромиссы, предательства, завиральные прожекты – ради того ни с чем не сравнимого чувства, когда видишь что-то первым из людей и можешь поделиться этим зрелищем с человечеством.

С 1 декабря в кино.

Как Жак-Ив Кусто с командой три месяца жил и работал на дне океана

Жак-Ив Кусто определенно был гением. Сначала он подарил миру акваланг, затем посвятил свою жизнь морю и вывел изучение Мирового океана на новый уровень. Но ему было мало просто плавать в морях и снимать на камеру морскую живность.

Он хотел изменить весь мир и повлиять на историю человеческой цивилизации. В 1962 году Кусто запустил совершенно фантастический проект: его команда в общей сложности три месяца прожила в домах на дне океана.

Это было сродни полету в космос — настолько удивительным и странным получилось все приключение.

Жак-Ив Кусто мечтает переселить человечество под воду

Жак-Ив Кусто — изобретатель, исследователь океана и автор множества прекрасных документальных фильмов. Во время Второй мировой Кусто участвовал во французском Сопротивлении, вел подрывную деятельность и получил за это высшую награду Франции, орден Почетного легиона.

Свое важнейшее изобретение, акваланг, он создал в 1943 году вместе с Эмилем Ганьяном именно для морских диверсий. Когда война окончилась, открытие принесло ему довольно много денег, так что он получил возможность вложить их в нечто совершенно сумасбродное.

Изначальный проект ConShelf.

В 1950 году Жак-Ив покупает списанное судно «Калипсо» и перестраивает его под морскую лабораторию. С этого момента и до самой смерти в 1997 году жизнь Кусто превращается в одно великое паломничество по водам океана.

Его будут ждать слава, почет и три «Оскара» за великие (без всяких шуток) документальные фильмы. Но мы хотим рассказать не совсем об этом.

В жизни Жака-Ива и его команды был эпизод, когда они были настолько амбициозны, что взялись за немыслимую и фантастическую по тем временам затею.

Проект ConShelf I — первый подводный дом в истории

Установка ConShelf I.

Первый раз обустроиться и выжить на дне моря удалось в 1962 году, то есть вскоре после полета Гагарина. Нетрудно догадаться, что на фоне полета в космос идея не получила и половины того внимания, которого заслуживала. И тем не менее это был неожиданный для всех успех.

Недалеко от французского Марселя в Средиземном море был размещен первый в истории настоящий «подводный дом». Его габариты были не так уж велики: фактически это была металлическая бочка длиной 5 метров и 2,5 метра в диаметре. Конструкция получила негласное прозвище «Диоген» и стала прибежищем для друзей Кусто — Альбера Фалько (запомните это имя!) и Клода Уэсли.

Внутри подводного дома.

Океанавты прожили неделю на глубине 10 метров. Если вы думаете, что первопроходцы страдали все это время в подводном аду, то чертовски ошибаетесь.

У Клода и Альбера были радио, телевизор, удобные койки, регулярные завтрак, обед и ужин, своя библиотека и постоянный треп по рации с товарищами на «Калипсо».

Кроме того, оба они по 5 часов в день плавали вблизи от нового дома, изучая морское дно и обитателей океана, после чего занимались исследовательской работой в «Диогене».

Недели на океанической базе стало достаточно, чтобы понять: жить под водой можно и это не настолько трудно, как казалось поначалу. Эксперимент требовал немедленного продолжения.

ConShelf II — первая подводная деревня

Уже в 1963 году был запущен новый проект, который на голову превосходил предыдущий. Если ConShelf I можно назвать первым подводным домом, то ConShelf II был уже настоящей подводной деревней.

Здесь постоянно жили шесть человек и попугай и приплывало в гости еще множество членов экипажа «Калипсо».

В общем, обстановка была как в нормальном веселом общежитии, только за окном проплывали барракуды, медузы и водолазы, а для прогулки «на свежем воздухе» приходилось надевать снаряжение аквалангиста.

Для проведения нового эксперимента был выбран шельф Красного моря, недалеко от побережья Судана. ConShelf II представлял собой не единое строение, а целый комплекс из четырех конструкций. Удивительно, но для того, чтобы собрать и установить все, понадобилось не так уж много сил и средств: всего два корабля, 20 моряков и пять ныряльщиков.

Изначально предполагалось, что это действительно будет полноценная океаническая деревня с невероятными (по тем временам) шлюзами, коридорами, подводными катерами и океаническими обсерваториями. В итоге пришлось сделать все намного скромнее, но даже в таком виде результаты просто поражают.

Главное здание было построено в виде морской звезды с четырьмя «лучами» и большой комнатой в центре. Его разместили на глубине 10 метров, где океанавты могли одновременно радоваться солнечному свету и спокойно плавать по несколько часов в день, не испытывая проблем с декомпрессией.

Одной из главных целей эксперимента было как раз выяснить, смогут ли аквалангисты без проблем опускаться на большие глубины и спокойно возвращаться в подводное жилище. Как и предполагалось, это было вполне реально. На поверхности глубоководников ждала бы смерть от резкого всплытия и кессонной болезни, но подводные дома решали эту проблему.

Ангар для подводной лодки и жесткий эксперимент

Кроме «Морской звезды» здесь же располагался воздушный ангар для «ныряющего блюдца» — подводной лодки, которой пользовалась команда Кусто.

Проснувшись с утра на глубине 10 метров под уровнем моря, можно было выпить кофе, отправиться в путешествие на глубину 300 метров, открыть с десяток неизвестных видов животных, а уже к обеду вернуться, чтобы поесть бутерброды с тунцом и рассказать о своих приключениях товарищам. И все это не покидая океана! Для 60-х годов такие истории звучали как фантастика на грани безумия.

Кроме этого, было и еще одно важное строение. Несмотря на свою аскетичность, «Ракета» была в чем-то даже более интересна с точки зрения всего проекта. Эта башенка располагалась на глубине 30 метров и была сделана для того, чтобы выяснить, как именно аквалангисты перенесут крайне тяжелые условия подводной работы и жизни.

В отличие от «Морской звезды», здесь был скорее не дом, а карцер: крайне мало места, постоянная духота и высокое давление, экспериментальная смесь гелия, азота и кислорода вместо воздуха, тьма и акулы вокруг.

В общем, все, чтобы проверить себя в настоящей стрессовой ситуации.

Единственное, что радовало двух добровольцев, которые прожили здесь неделю, — гелий в смеси делал их голоса писклявыми и смешными, и члены команды часто звонили в «Ракету», просто чтобы поболтать и от души похохотать всем вместе.

Этот эксперимент тоже оказался удачным, и все в нем показали себя отлично: и «Ракета», и аквалангисты, и смесь для дыхания. Первое, что сделали оба подопытных, приплыв обратно после ужасающей недели и опасностей декомпрессии, — выкурили по полной трубке табака и наконец-то выспались.

Простая жизнь простых парней на дне океана

Жак-Ив Кусто курит на дне океана и размышляет о том, как переселить сюда побольше людей с суши.

В отличие от первых космонавтов, первые акванавты не испытывали особых трудностей в своей работе. То есть, само собой, прожить на дне океана месяц и по несколько часов в день работать в акваланге — не самая тривиальная задача.

Но даже состав команды говорит о том, что справиться с этой миссией было проще, чем с обязанностями астронавта. Постоянными жителями подводных домов оказались: биолог, учитель, повар, спортивный тренер, таможенник и инженер.

Жак-Ив Кусто и его команда постарались создать первооткрывателям не просто сносные, но и весьма комфортные условия. Ежедневный рацион подводных поселенцев состоял из свежих морепродуктов и овощей, а также консервов и выпечки. И даже больше: они выбирали себе меню, позвонив повару по видеосвязи на «Калипсо»!

Вентиляция с помощью труб позволяла поддерживать настолько комфортный микроклимат, что жители «Морской звезды» только и делали, что покуривали трубки и сигареты, не забывая при этом еще иногда выпить вина. Океанавтов регулярно навещал парикмахер, они ежедневно пользовались искусственными солнечными ваннами, чтобы не потерять загар и не страдать от дефицита ультрафиолетового излучения.

Акванавт плавает вокруг подводного дома со скутером.

Развлекали себя акванавты беседами, чтением книг, шахматами и наблюдением за океаном. Для того чтобы предупреждать жителей о проблемах с дыхательной смесью, в «Морской звезде» поселили попугая, который тоже неплохо пережил приключение, хотя иногда сильно кашлял.

Впрочем, не исключено, что это из-за табачного дыма. За месяц у жителей подводной деревни даже появились свои любимцы среди рыб. Так, например, они с радостью встречали и подкармливали привязчивую барракуду, которая постоянно ошивалась у дома.

Рыбе дали прозвище Жюль и начали узнавать ее «в лицо».

Акванавты чистят свой дом от водорослей.

Делать это приходится ежедневно. Кроме того, благодаря жизни в таких условиях выяснились некоторые неожиданные детали.

Оказалось, что из-за повышенного давления (и, возможно, искусственной дыхательной смеси) раны на теле зарастают буквально за ночь, а бороды и усы практически перестают расти.

Кроме того, табак сгорал в разы быстрее, и потому курильщикам приходилось запрашивать гораздо больше сигарет, чем предполагалось.

«Мир без солнца» — триумф, который заслужил Жак-Ив Кусто

Проект ConShelf II подарил настоящий триумф Кусто и его команде. Они не только привлекли внимание всего мира к новой перспективе развития человечества, но и получили «Оскар» за лучший документальный фильм 1965 года. «Мир без солнца» — полуторачасовая картина, которую Кусто снимал по ходу эксперимента, и она произвела поразительный эффект.

Значительную часть информации о ConShelf II и жизни на дне Красного моря проще всего получить именно из этого фильма. Так что его стоит посмотреть даже тем, кто не любит документалки.

Тем более что снят он просто потрясающе: атмосфера жизни под водой завораживает, каждый кадр — готовый скриншот для рабочего стола, а многие моменты хочется пересмотреть именно из-за того, насколько они эстетически притягательны.

Кульминационный момент фильма — путешествие Кусто и того самого Альбера Фалько на «Блюдце» — их маленькой НЛО-образной подводной лодке.

Они спускаются на 300 метров в глубины Красного моря и, к удивлению зрителя, находят на дне моря пейзажи и формы жизни, которые выглядят инопланетными.

Здесь акванавты сталкиваются с гигантской шестиметровой рыбой, со стаями рачков, бегающих, словно антилопы, и оргией крабов на несколько тысяч персон.

Всплытие Кусто и Фалько завершает весь фильм, и оно дает ошеломительный эффект: кажется, что это именно вы только что поднялись с морского дна после невероятного месяца жизни в подводном доме.

ConShelf III — крушение надежд

После успеха проекта ConShelf II Жак-Ив Кусто получил возможность продолжить разработки и эксперименты. В 1965 году был начат ConShelf III, третий и, к сожалению, последний крупный эксперимент команды в этой сфере. Он был еще более амбициозным, еще более совершенным, еще более захватывающим, но все же последним.

Большой купол был размещен на дне Средиземного моря между Ниццей и Монако на глубине 100 метров.

Шестеро человек (среди них и сын Кусто, Филипп) на протяжении трех недель выживали в подводном доме, который был гораздо более автономным, чем предыдущие.

Попутно океанавты третьего проекта занимались множеством экспериментов чисто практического свойства, которые должны были дать массу информации для нефтедобывающих компаний.

ConShelf III в разрезе.

Сам Жак-Ив Кусто и его команда окончательно ухудшили отношения со спонсорами из промышленности. Вместо того чтобы указать на то, как лучше всего добыть нефть из морских шельфов, исследователи начали привлекать внимание общественности к проблемам экологии и хрупкости баланса жизни в океане. Больше о грантах на развитие подводных поселений можно было и не мечтать.

Подводные дома после Кусто

Американский проект Tektite.

Разумеется, помимо команды Кусто, переселением человечества в океан занимались и другие исследователи. Всего в мире было запущено больше дюжины подобных проектов. Но всем им далеко не так повезло с мировой славой, хотя у многих не было проблем с финансированием.

«Ихтиандр-67».

К примеру, в СССР был запущен так называемый «Ихтиандр-66» — любительский проект, в ходе которого водолазам-энтузиастам удалось построить подводное жилье, ставшее их домом на трое суток. Последовавший за ним «Ихтиандр-67» был гораздо серьезнее — две недели проживания, конструкция, напоминавшая ConShelf II, и эксперименты с различными животными.

Другой известный пример — три эксперимента проекта SEALAB, который был запущен на Бермудских островах в 1964 году и возобновлялся в 1965-м и 1969-м. История базы SEALAB сама по себе достойна отдельной статьи.

Интерес к подводным домам уже начал угасать, но авторы проекта смогли убедить правительство США в том, что он станет крайне полезен для космических исследований.

К примеру, именно здесь тренировался будущий астронавт Скотт Карпентер, который испытывал на себе влияние изоляции и перепадов давления.

SEALAB III дал ученым массу материала для размышлений и огромный опыт для акванавтов. К сожалению, вышло это все не так, как хотелось бы организаторам.

С самого начала проект преследовали проблемы, случались аварии, а фатальные неудачи шли одна за другой.

Закончилось все это смертью одного из океанавтов, Берри Кэннона, который погиб во время экстренной починки подводной базы по до конца не выясненным причинам.

Кроме исследовательских проектов заселения морского дна существует еще как минимум один гедонистический. Jules Undersea Lodge, переделанный из старой подводной базы, — единственный функционирующий сейчас подводный отель. За 30 лет работы его успели посетить около 10 тысяч человек, многие из которых — молодожены, решившие разнообразить медовый месяц.

Так что можно с уверенностью сказать, что первым делом люди, едва оказавшись в подводном жилище, занялись сексом и вопросом размножения. Выглядит многообещающе: по крайней мере, проблем с заселением подводных городов будущего у человечества не возникнет.

Можно сказать, что строительство гидрополисов провалилось, так и не начавшись, Жак-Ив Кусто — всего лишь выживший из ума старик, а мечты о жизни на дне океана лучше оставить для фантастики и видеоигр.

Но если посмотреть на все с точки зрения оптимиста, проекты вроде ConShelf и SEALAB — это первые, хоть и слишком аккуратные шаги. На ту же Луну нога человека не ступала с 1972 года, но мы все еще грезим космосом и убеждены, что через пару десятилетий колонизируем Марс.

Отличие утопии Кусто только в том, что в нее мы верим меньше, хотя выглядит она, в общем-то, даже реалистичнее.

Жак-Ив Кусто: жить, дышать, снимать

Пять самых важных изобретений Жака-Ива Кусто: от фотоаппарата до подводных домов.

Говорят, что 60 лет жизни из своих 87 Кусто провел в море — это была его стихия. Он ее обживал, в ней работал и, естественно, стремился, чтобы жизнь была максимально свободна и комфортна, а работа — плодотворна. И для этого он постоянно что-то изобретал и совершенствовал.

Жак-Ив Кусто

Акваланг

Тот акваланг («водяное легкое»), который известен сейчас каждому дайверу, изобрели капитан Жак-Ив Кусто и инженер Эмиль Ганьян. Хотя они не были первооткрывателями.

Попытки сделать возможным дыхание, когда дышать нечем, совершались и ранее. Первый такой прибор был запатентован в 1866 году и поначалу предназначался для шахт, но позже был адаптирован для подачи воздуха под водой.

Именно его описал в романе «Двадцать тысяч лье под водой» Жюль Верн.

В 1878 году Генри Флюссом был изобретен акваланг с замкнутой системой дыхания, в котором использовался чистый кислород (он становился токсичным на глубине более 20 м).

Разработки продолжались, но в целом вплоть до Второй мировой войны погружения под воду ассоциировались с громоздкими скафандрами, ботинками со свинцом, тросами, привязывавшими подводника к месту, и весьма ограниченным лимитом времени нахождения под водой.

И конечно, «великолепных моментов свободного пребывания в море», о которых мечтал Кусто, они не давали.

К цели Кусто шел путем экспериментов. Иногда — опасных для жизни. Так, по заказу Жака «оружейный мастер превратил противогазную коробку с натриевой известью, небольшой кислородный баллон и кусок камеры мотоцикла в дыхательный аппарат, который повторно очищал выдыхаемый воздух… Он был автономным, с ним мог плавать любой, и он был бесшумным. Погружение на 25 футов…

было самым безмятежным ощущением из всех, которые я испытал в воде», — вспоминал Кусто позже. Но мгновения счастья закончились судорогами и потерей сознания. Кусто успел сбросить пояс с грузом и всплыл на поверхность.

Позже он предполагал, что причиной случившегося стали примеси в натриевой соли, но на самом деле это было кислородное опьянение — эффект до тех пор неизвестный.

Жак-Ив Кусто демонстрирует свои изобретения

Во время Второй мировой войны капитан Кусто работал на французскую военно-морскую разведку, где по возможности поддерживали его водолазные эксперименты. Опытным путем Жак пришел к выводу, что требуется регулятор потока воздуха, который будет обеспечивать дыхание по потребности.

Идеей он поделился с инженером фирмы Air Liquide Эмилем Ганьяном, и тот изготовил автоматический подводный регулирующий клапан. Аппарат с открытой схемой дыхания на сжатом воздухе отличался от предыдущих разработок тем, что воздух автоматически подавался уже с давлением окружающей среды.

Таким образом, ныряльщики обретали полную автономность и возможность длительного пребывания под водой. Первое испытание в море было проведено Кусто в июле 1943 года недалеко от Марселя. После войны с помощью нового оборудования проводили удаление мин и даже снимали торпеды с затонувшей подводной лодки.

А Жак-Ив вплотную смог заняться океанографическими исследованиями.

Фотокамера для подводных съемок

Так выглядела подводная фотокамера в 1938 году

Первый аппарат для подводной фотографии появился еще в 1892 году. Он был создан конструктором Луи Бутаном на основе обычного «сухопутного» фотоаппарата «Детектив», который помещали в огромный (весом в 180 кг) герметичный медный футляр.

Разумеется, новые поколения подводников стремились сделать снаряжение более компактным, при этом не теряя качества съемки.

Толчком для создания такой камеры послужило знакомство в 1949 году бельгийского археолога, энтузиаста подводного плавания Жана де Воутерса и Жака-Ива Кусто, которое в силу общности интересов быстро переросло в сотрудничество. В этом содружестве и родился в 1956 году уникальный подводный стереофотоаппарат.

«Камера превзошла самые смелые ожидания. Подводный мир передается стереофотографией просто невероятно, эффект от передачи объема намного сильнее, чем от фотографий на суше», — делился впечатлениями де Воутерс.

Первая серийная камера Calypso Phot. 1961 год

Аппарат, существовавший в единственном экземпляре, вместе с командой Кусто путешествовал на исследовательском судне Calypso, за что позже и получил название Calypso Phot.

Его адаптированный к массовому производству вариант начали выпускать в 1961 году, и он стал родоначальником целого семейства малоформатных подводных фотокамер Nikonos.

Конструкция имела высокую степень защиты: от холода, жары, воды — что впоследствии дало толчок для создания «всепогодных камер».

«Ныряющее блюдце»: батискаф

В один из не самых удачных дней Кусто заявил: «Когда в море имеешь дело с тросом, можно быть уверенным в двух вещах: он или запутается, или порвется».

Но трудности, которые других могли бы отвратить, его только подстегивали: «Я поклялся, что вырвусь из этой паутины тросов и распрощаюсь со свирепой злобой моря.

Я все более убеждался в том, что для исследования океанских глубин необходимы обитаемые подводные аппараты, сконструированные специально для подводных работ».

Создание SP-350 Denise (SP — soucoupe plongeante, «ныряющее блюдце», фр.) началось в 1955 году во французском Центре подводных исследований. Разработкой под руководством Кусто занялись Жан Моллар и Андре Лабан.

Denise должна была принимать на борт двух исследователей, достигать значительных глубин, иметь хороший обзор, давать возможность фотографировать и обладать маневренностью аквалангиста. Задача была не из легких. Для корпуса была выбрана эллипсоидная форма.

В нем имелись два иллюминатора, три небольшие оптические линзы с широким обзором, иллюминатор для кинокамеры и прочие отверстия для гидравлических труб и электрокабелей. Первые испытания батискафа состоялись в 1957 году. Все шло хорошо, пока не начался подъем — порвался трос.

Проплывая над этим местом, команда Кусто с грустью наблюдала лежащее на дне «блюдце». Радовало одно: корпус и вправду оказался прочным.

Прошло почти два года, прежде чем на свет появилась Denise номер два, позволившая исследователям погружаться на глубину до 400 м, производить ночную съемку. При надобности из корпуса выдвигалась рука-манипулятор, с помощью которой можно было поднять объект со дна, поднести к иллюминатору и рассмотреть.

Турбопарус

Первые роторные турбопаруса, разработанные немецким инженером Антоном Флеттнером, были испытаны еще в 1924 году, но широкого распространения изобретение не получило.

В 1980-х годах идея использовать силу ветра для создания судового движителя была реанимирована и воплощена в жизнь французскими инженерами под руководством Кусто — поди плохо иметь чистый, бесплатный, неиссякаемый источник энергии. В основу лег тот самый, уже испытанный ротор Флеттнера.

Подвижная заслонка и система нагнетания воздуха, в основу которой легли вентиляторы, позволили повысить эффективность новой модели. Но главной особенностью конструкции было то, что судно, оборудованное турбопарусом, могло двигаться против ветра, используя при этом его энергию. Такой эффект получался благодаря разнице давлений, создаваемой завихрениями воздуха — внутри паруса и снаружи.

Новинка была использована Кусто при постройке флагманского корабля «Алсион», который стал основной плавучей базой исследователей. На нем было установлено два турбопаруса. Их работу координировали компьютеры.

Они запускали дизели, когда ветер полностью стихал, а когда снова начинал дуть — останавливали. «Алсион» обошел вокруг света, попутно собирая информацию о поведении турбопарусов в разных погодных условиях.

По мнению команды Кусто, изобретение способно сэкономить до 35% горючего.

Подводные дома

В идее подводных поселений Кусто также не был первопроходцем: тут его опередил физиолог Джордж Бонд.

Но пока американцы проводили многочисленные исследования и создавали имитацию подводной жизни в барокамерах, первый подводный дом, созданный Жаком-Ивом и специалистами Центра подводных исследований, уже стоял на 10-метровой глубине в гавани Марселя.

Сделанный из обычной металлической цистерны, он напоминал бочку и оттого был прозван «Диогеном». Внутри же все было достаточно обыденно: книжные полки с детективными романами, электроплитка, телевизор, транзисторный приемник, бачок с питьевой водой. В общем, по словам одного из гостей, «дом очень напоминает дачу среднего комфорта».

Альберт Фалько (в центре). 2010 год

Двое акванавтов, Альберт Фалько и Клод Весли, в 1962 году прожили в нем неделю. Над ним на якорях стояли суда «Калипсо» и «Эспадона», с которых по кабелям и шлангам подавалась электроэнергия и пресная вода.

Там же хранились запасы пищи и заряженные сжатым воздухом кассеты баллонов для аквалангов. И если поначалу Фалько писал в дневнике: «По ночам снятся кошмары. Угнетенное состояние, удушье, страх…», то к концу срока настроение переменилось: «Мы совсем на «ты» с водой.

Впервые за 20 лет у меня есть время по-настоящему смотреть».

Это была первая часть проекта «Преконтинент», за которой в 1963 и 1965 годах последовали вторая и третья. Для следующего этапа — размещения целой подводной деревни — было выбрано место у рифа Шаб-Руми в Красном море. Оно приглянулось Кусто тем, что здесь сконцентрировались все трудности: жарко, влажно и далеко от берега.

Он считал, что, если эксперимент удастся, подобные поселения можно будет устанавливать везде. В «деревне» имелся пятикомнатный дом «Морская звезда», гараж для «Ныряющего блюдца», позволявшего акванавтам производить глубинную киносъемку, склад для самого необходимого и домик поменьше, «Ракета», обитатели которого дышали не воздухом, а гелиево-воздушной смесью.

Вся территория была оцеплена сваренными из стальных прутьев «акульими клетками», напоминавшими телефонные будки. Они действительно имели связь с центральным постом, и в случае опасности отсюда можно было вызвать помощь.

На этот раз восемь акванавтов провели под водой месяц и доказали не только способность человека приспособиться к водной среде, но и возможность при этом плодотворно работать.

Схема постановки подводного дома «Преконтинент III»

Третий этап эксперимента должен был решать новые задачи.

Дом находился на глубине уже 100 м и был максимально автономен, а значит, до предела насыщен умной техникой: криогенной установкой, удалявшей из атмосферы вредные примеси, системо контроля атмосферы, телекамерами, постоянно транслирующими жизнь внутри и снаружи дома…

Жизнь экипажа из шести человек, среди которых был и сын Кусто Филипп, осложнялась тем, что, в отличие от меньших глубин, здесь царила кромешная тьма и никакие подводные красоты их жизнь не скрашивали. Впрочем, на настроении подводников это не сказывалось.

Когда из-за непогоды срывались сроки и Кусто поинтересовался, смогут ли они задержаться, то получил ответ: «Благодарим за заботу о нас, бедных маленьких акванавтах, заброшенных в глубины необъятного моря. Вытащите нас отсюда наверх… чем позже, тем лучше!»

Несмотря на то что эксперименты Кусто были признаны удачными, человечество под воду не переселилось, но в качестве экзотики по следам акванавтов «Преконтинентов» пройтись можно: подводные отели существуют во Флориде и в Дубае.

“Современная наука отстает от Корана на 1400 лет”

Автор: Фото с сайта www.allocine.fr За полгода до смерти, в январе 1997-го, Жак-Ив Кусто, выступая во Флориде по случаю получения очередной награды, сказал: ”Будущее цивилизации зависит от воды. Умоляю вас, захотите это понять!”

Французский океанограф 53-летний Жак-Ив Кусто со своей командой в 74-й раз плывет на подводные исследования на корабле “Калипсо”. 1963-й.

Этот бывший американский минный тральщик он купил 13 лет назад за 1 франк. Теперь судно оборудовано самой современной мобильной лабораторией для изучения и съемок океана.

В этот раз Кусто хочет исследовать Гибралтарский пролив — место, где сходятся воды Атлантического океана и Средиземного моря.

— Эти две массы воды сливаются тысячи лет, — объясняет он помощнику 37-летнему Густаву Леному и раскладывает карты морских глубин у себя в каюте. — Логично было бы предположить, что все в тех водах давно должно смешаться. Соленость и плотность моря должна быть такой, как в океане, или по крайней мере похожей.

Леном молча улыбается, сжимает в руках экземпляр немецкого научного журнала, где местные ученые описывают собственное открытие. Они исследовали Бабель-Мандебский пролив, где сходятся воды Красного моря и Индийского океана.

— Немцы пишут, что вода там не смешивается, — возмущается Кусто. — Но это бессмыслица. Я докажу им это на примере Гибралтара.

Его монолог обрывает голос матроса в рубке.

— Мсье Кусто, за бортом Гибралтар!

Исследователь опрометью бежит на палубу и собственноручно замеряет соленость и плотность вод Атлантики и Средиземного моря. Когда датчик показывает первые результаты, Кусто опять окунает его в воду.

— Не может быть! — выкрикивает он после 10-минутного молчания. — Вода не смешивается. Даже там, где море с океаном сходятся, каждая из вод сохраняет свойства. Это противоречит всем законам физики и химии, но это прекрасно.

В следующем месяце Кусто представляет свое открытие научному сообществу и ездит с лекциями по 15 университетах Европы. “Я носился с этой идеей, как безумный, — пишет он в своем дневнике.

— Все, кто слышал о моем открытии, искренне восторгались, аж пока профессор Морис Букай не опустил меня на землю.

Этот гений французской хирургии с золотыми руками скептически улыбнулся и сказал: “В Коране об этом писали еще 1400 лет назад”. Это было, как гром среди ясного неба”.

Даже там, где море с океаном сходятся, каждая из вод сохраняет свойства. Это противоречит всем законам физики и химии

Букай принес Кусто Коран и зачитал 25-й стих из 53-й суры пророка Фуркана: “Он тот, кто в путь пустил два моря. Одно — приятное и пресное, другое — соленое и горькое.

Поставил между них он преграду — такой невидимый барьер, что уже никогда слиться им не даст”.

Кусто взял книгу и дальше прочитал сам: “Он предел установил между двух морей, которые готовы слиться в одно.

Предел невидимый и вечный, который двум водам невозможно перейти”. Молча закрыл Коран и заплакал.

— Я хочу принять ислам, — тихо сказал. — После такого открытия другого выхода я не вижу. Современная наука отстает от Корана на 1400 лет. Я уверен, ни один человек не мог написать такую книгу. В Коране действительно записаны слова Всевышнего.

— Консервативная Франция не переживет этого, — покачал головой Букай. — Ты их идол. Тобой гордится каждый, кто хоть как-то связан с Парижем. Если ты это сделаешь, правительство перекроет финансирование твоих исследований, а меценаты, которые до сих пор жертвовали тебе деньги, отвернутся.

До сих пор неизвестно, как и где Жак-Ив Кусто принял ислам. Да и принял ли. Он долго скрывал свои симпатии. И только после гибели в авиакатастрофе меньшего сына Филиппа в 1979 году не сдержался:

— Если бы не мудрость Корана, я бы никогда не пережил эту трагедию, — сказал он в одном из интервью.

Французы были шокированы. Но спросить у 69-летнего “Командира Кусто” о его магометанстве никто не осмеливался. Когда Жак-Ив умер, в последний путь его провожали из кафедрального собора французской столицы Нотр-Дам де Пари.

Похоронили на католическом кладбище в родном городе Сен-Андре-де-Кюбзак по всем христианским обычаям.

“Командир Кусто никогда не становился мусульманином”, — заявили работники Фонда Кусто в открытом письме после смерти океанолога.

В первый раз для изучения подводного мира Кусто погрузился под воду в 1938 году. Он плавал с трубкой, в маске и в ластах. Такое снаряжение не позволяло исследователю спускаться ко дну.

— Самые интересные вещи остаются вне поля зрения, — жаловался Жак-Ив. — Подо мной километры воды, километры жизни. А я, как инвалид, который не может встать с коляски, чтобы открыть дверь в новый мир.

В 1943 году с морским офицером Эмилем Ганьяном он впервые испытал аппарат для подводного дыхания и назвал его аквалангом. Устройство давало возможность погружаться на глубину до 60 м и по несколько часов не всплывать на поверхность. Теперь можно было долго наблюдать за жизнью рыб.

— Я назвал его “легкие воды”. Так с латыни переводится слово “акваланг”. Все говорили, что мое изобретение — революционно. Особенно ему радовались военные. В то время Франция была под оккупацией фашистов.

Немцы думали, что акваланг поможет им выиграть войну под водой. Но я рад, что этого не случилось. Мое изобретение не для убийств. Это мизерная попытка человека исправить ошибку Бога.

Он создал такой прекрасный подводный мир и забыл людям открыть в него дверь.

В 1953-м Кусто испытал и запатентовал водонепроницаемые видеокамеру, фотоаппарат и фонарь. А спустя четыре года “маленькое подводное блюдце” — лодку для погружения с прозрачным дном, по форме похожую на тарелку.

Снял при жизни Жак-Ив Кусто о своих исследованиях Мирового океана

1910, 11 июня — Жак-Ив Кусто родился в семье адвоката в городе Сен-Андре-де-Кюбзак на юго-западе Франции

1930 — служит на флоте. Кусто впервые доверили руководить группой ученых-подводников

1937 — вступает в брак с дочерю владельца компании по изготовлению кислорода для баллонов Симоной Мелихор. Она родила Кусто двух сыновей — Жана-Мишеля в 1938-м и Филиппа в 1940 году

1953 — вышла первая книга Кусто об океанах “Мир тишины”. По ее мотивам сняли одноименный фильм. Картина получила “Оскар” и “Золотую пальмовую ветвь” Каннского фестиваля

1957 — Кусто назначили директором Океанографического музея в Монако

1979 — сын Филипп погибает в авиакатастрофе. От стюардессы Франсины Триплет на свет появилась внебрачная дочь Диана. Через два года женщина родила ему сына Пьера. На Франсине Кусто женился в 1991-м, после смерти от рака его первой жены

1997, 25 июня — Жак-Ив Кусто умер от инфаркта